v 1.0 обновл 09-04-2006

автор: Маленков С.К.

Сборник повестей, полезных предложений проектов гражданина СССР-РФ Маленкова С.К. из воспоминаний с детства до пенсии

Вступление \ 1. Мой садик и мой дворик \ 2. Ванна дома моего \

3. мой первый секрет \ 4. моя первая точилка \ 5. мой второй секрет \

6. санки \ 7. Солнечные уши \ 8. лыжи (доски бесстрашия) \ 9. обруч \ 10. Домино, лото, шашки \ 11. Металлолом для Поезда \\ 12. Моя броне стена \

13. Детский взгляд на болезнь большевизма: 13.1. Нормален ли большевизм? \ 13.2. Сколько стран большевизма \ 13.3. Детский взгляд на большевизм. \ 13.4. Почему я добровольно сумасшедший? \

14. Мои подземные коридоры \ 15. Аллея отца \

Рассказик 3

Мой первый секрет

(тут – предыдущая неиллюстрированная версия \ тут – иллюстрированная и разбитая на части для облегчения загрузки \

оглавление

1. Мои секреты. \ 2. Чужие секреты. \ 3 Мой Первый раскрытый секрет.

Мои секреты и чужие. Как они рождались и как становились секретнее.

1. Мои секреты.

В семье я никогда не чувствовал одиночества. На все мои вопросы я получал вполне взрослые ответы, без сюсюкания и скидок на возраст. И мне так повезло, что у меня не было н одного вопроса, на который не знал бы ответ или мама, или папа. Другим детям не так повезло, им говорили – вот подрастёшь, тогда и узнаешь… Отец каждый вечер читал нам книги вслух. Мама, конечно, тоже умела читать. Но, понятно, что он читал и для меня. И часто я слышал, что вот я подрасту, начту ходить в школу, тем меня научат не только читать… Наверное, это было сложнее, чем рисовать. Надо было знать какой-то секрет, который знали только специальные люди – учителя… Что же делать, мне приходилось ждать…

У меня не было неисполнимых желаний и требований. Разве что исполнение многих зависели не от родителей. А, например, от желания начальников повысить родителям зарплату. От привода меня в детские "ясли" до прихода мамы за мной в конце дня я чувствовал себя сданным в некую камеру хранения, как вещи сдавали на вокзале нашего города в конце этой улицы Вокзальной, на другом конце которой были наши "ясли". Тогда я ещё не знал, что такое тюрьма, арест, заложник... Нас сдавали и забирали потом, у взрослых в жизни были свои игры и правила… Игры, к которым меня звали, мне не нравились. Я придумывал свои, но они оказывались заумными, сложными для моих сожителей по камере хранения. Поэтому я обходился играми в одиночестве.

Я выбрал себе подружку, с которой и играл, и обсуждал свои идеи, которые пока некому было поддерживать. Мои воспитательницы считали это особым видом заболевания. Но девочки, даже девочки в нашей группе, наконец, меня поняли, и не стали отнимать мою подружку, с которой поиграть хотели и они. Ведь со мной она подолгу разговаривала. А с ними – нет. Не о чем было с ними ей поговорить…

Может, я охотнее выбрал бы себе товарища, а не подружку. Но живые были скучны и непоседливы. А неживые были поседливы, но ещё скучнее. Так сложилось в нашей камере хранения. Нужного мне друга никто не сдавал на хранение…

Вот настолько серьёзно хотелось иметь сестрёнку…

Тогда нас стали подслушивать. Многие стали делать вид, что играют рядом, а на самом деле вся игра их заключалась в желании послушать, о чём же мы разговариваем с моей подружкой. Жаль, что умевшие писать (из старших, из воспитателей), не записывали подслушанное. Была бы, наверное, очень интересная книга. Доходило до смешного. Подслушавшие не могли пересказать подслушанное… Им было досадно, что так складно сказанное между мной и подружкой становилось сбивчиво-бессвязным у них, что они сами понимали, что это – не то… И тогда родилась отговорка, что услышанное – пока секрет…

Ох, уж эти чужие секреты! Нет ничего соблазнительнее, чем их узнать!

Но мы же не обсуждали каждый день один и тот же секрет! Это было бы глупо. Поэтому, кто-то подслушал один наш секрет, кто-то другой. Няни и воспитательницы тоже стали чаще играть с кем-то рядом, чтобы тоже услышать один из моих секретов…

Поскольку они умели, но не записывали, а помнить долго и точно они (как и я) не умели, и первый, и сотый мой секрет пропали для всех, для истории народов и стран, они остались секретными… Их, конечно, жаль, но останется гордость, что они были настоящими секретами, и они остались не раскрытыми.

2. Чужие секреты.

Взрослые, конечно, умели лучше пересказать услышанное. Но вот в чём секрет: они сами включились в эту игру, они стали услышанное объявлять тоже секретом…

Я, конечно, не стал говорить, что они стали тоже больны моим заболеванием. Ведь у них не было подруг, с которыми они могли так же поговорить, как я со своей. Они не могли так поговорить и с моей, когда я откладывал её, чтобы порисовать, например.

Взрослые играли в секреты хуже, чем я, им это не очень нравилось, но у них были и другие занятия…

Быстро секреты делаются, но и время быстро летит…

Закончилось моё время в "яслях", мама стала сдавать меня в другую камеру хранения, которая была на этой же улице и называлась детский "садик". Рассказик "Мой садик и мой дворик" я поставил в сборнике первым, т.к. он начинается с секрета моего рождения. Но это был не мой секрет. Это был секрет взрослых, который они по несчастью, забыли. А мне так нужна была сестрёнка! Или братишка… Вот бы мы посекретничали!

Подружка на фотографии – это уже в "садике". В яслях нас и сфотографировать не удосужились… Всё повторилось: меня пытались пристроить в какие-то игры, но я не хотел играть по команде, во что велят. А они не хотели играть в то, что хотел я… Нашлась подружка, которую тоже девочки мне уступили. И нас опять стали подслушивать. И опять не могли пересказать наши секреты. Опять детки и взрослые стали играть в секреты вокруг моих секретов…

Я даже не сразу понял, что все мы – одногодки. Одногодками были в "яслях", одновременно выросли из них, нас поврозь отдали в одну новую камеру дневного хранения. В прежней и в новой было по несколько групп, нас посортировали, но мы обречены были вновь объявиться в новой камере дневного хранения через несколько лет, - в школе. Там мы будем кто в "А", кто – в "Б", кто – в "В"-группе-классе. Тут мы были тоже – А-Б-В… Но назывались 1-я, 2-я, 3-я… Как колбаса по сортам. Мы и этого пока не знали.

Зато участки двора для игр и прогулок у нас были разные. На нашем участке стоял макет грузовика, в езду на котором мы иногда играли. Кузов-песочница. Все хотели за руль. А он был один…

Соседней группе тоже не повезло: у них был макет корабля, к песочнице которого была добавлена тумба с лестницей и рулём-штурвалом. С неё была видна площадка соседей, где уже отдельно от песочницы стоял деревянный макет самолёта.

Я мог уйти от "своего" грузовика на корабль или к самолёту. Меня окликали, но вернуть не могли. Других мальчишек оттаскивали в "свою" группу за руку и за шиворот, шлёпали. Меня это не убеждало. Я в "чужой" группе мог предложить свои правила и возглавить игру… Все радовались, играли, потом нас разводили по разным комнатам, и в комнату соседей прийти уже было нельзя. Мы не знали, такие ли у них игрушки, не могли поменяться…

Но кончилась эта история, как известно читателю по рассказику "Мой садик и мой дворик", - весьма печально. Никто не захотел в "садике" посадить настоящий садик. А я не захотел играть в садик, где нет садика, не захотел и ходить в садик без садика…

И мне опять уступили. Я с 3 до 7 лет остался один дома.

Мне было одному не страшно. Хотя все дети орут, оставшись одни даже не надолго. Вот тут для всех взрослых стал один общий секрет: что же я делал день за днём один, чтобы мне не было одному скучно? А как узнать? Я же не буду 8 часов рассказывать, что я делал предыдущие 8 часов! Мне что – делать нечего?

Конечно, я что-то запомнил. Конечно, я уже что-то описал и уже выставил в интернет. Но, конечно, остатка жизни мне не хватит, чтобы описать всё. И мои секреты опять останутся настоящими, не раскрытыми…

3. Мой Первый раскрытый секрет.

Кто-то, может, подумал, что он уже про него читал. Это же история, как все были равны!

Но, увы, - нет. Это было тоже после моего бойкота "Детского садика", было очень интересно, но это было позже.

Со мной в одной коммунальной квартире жила девочка, звали её Лида. И у нас было много потом ещё общих секретов. Но ещё до моих походов в "садик" я жил не в одной с ней квартире, а под ней, на первом этаже.

Мы были одногодки, с рождения ни один час и день провели вместе…. И кто бы мог подумать, - я ничего о ней не помню в "яслях" и в "садике". Как будто мы были в разных, но на общем фото группы она сидит в "моей" группе! И мы никогда не дрались за куклу, не секретничали вместе… Как будто мы были агентами разных стран и у нас были совсем разные задания и секреты…

Но зато в далёком 1951 году….

Это было в сказочное для нас предНовоГодье…

Мы ещё никогда не видели ёлку. И она появилась… Пушистая, зелёная, душистая… Колючая…

Мы ещё никогда не видели ёлочных игрушек…

А что мы видели? Нам было всего по полгода. Мы ещё ползали вместе целыми днями, пока наши няньки болтали вместе за чайком… Ну, как потом у Райкина…

Только Райкин об этом так и не рассказал…

Никакого телявизера у наших нянек не было…

Они, видимо, имели дар бесед, как я со своими подружками в "яслях" и "садике"… Говорили и говорили с утра до вечера. Пока меня не забирали родители…

Ну, а мы-то с Лидой пока что говорить не могли!…

Но, помню, что мы обсуждали ёлку и её игрушки…

Кому-то из нас пришла идея по другому перевесить игрушки…

Логичнее было бы попросить об этом родителей или нянек.

Но как им объяснишь?

А нам-то было и так понятно.

И мы решили действовать…

Сняли с ветки красивого стеклянного лебедя. Но начали спорить, куда перевесить.

Понятно, что у каждого уже был характер. К тому же – это родители Лиды поставили ёлку, и мы играли в их комнате.

На правах хозяйки она не уступила гостю… Я, наверное, ещё не был воспитан галантным гостем… Воспитательницы болтали, а мы яростно спорили. И подрались!

Каждый тянул лебедя, за что мог ухватить. Но бедная птица лопнула.

И только её крыло блеснуло мимо моего глаза…

Обидно было, я заревел, стал размазывать слёзы по щекам…

И Лидка кинулась реветь… Куски лебедя ей нравились меньше, чем целая птичка…

И тут за мной пришла мама.

Да. На её лице вместо радости был… ужас!

Я никогда не видел такой мамы.

Но и она никогда не видела меня таким.

Я никогда не плакал.

Но это что!

Я был по уши и по локти в кровище.

И рядом были обе няньки!

Крылышко лопнувшего лебедя вырвало у меня клок под глазом почти от носа до уха.

На фото это уже видно плохо. Всё-таки прошло более 2 лет. След не зарастал более 40 лет…

Я чуть было не сроднился с Кутузовым, правда, без соответствующих подвигов…

Но я и этого пока не знал…

При моих секретах в "детсадике" говорили, что меня никогда не примут в разведчики, но зато никогда и не украдут, потому что я так выразительно мечен.

Но где это и как – никто не мог подслушать в моих секретах. Да и Лидка не рассказывала…

Она давно поняла, что получилось не хорошо, что за игрушки лучше не драться…

Но, если это было под Новый Год 1951-52-го, а бойкот "детсадика" я произвёл в 3 года, и там это не раскрылось, как раскрылся мой секрет?

А вот тут и сыграли свою роль и радиопередача о том, что в СССР все равны, и что я об этом рассказал много позже. Учителя из соседнего дома-общежития научили меня читать и писать в 3 года, чтобы я не приставал к ним с письмами чиновников, написавших мне ответы на мои походы к ним с вопросами… Они (чиновники) понимали, что пока пришёл к ним какой-то из маленьких Маленковых, но не дай бог придёт кто побольше… 1954 год. Вы представить себе уже не сможете такой кризис. Смерть "отца народов", - это вам не обмен денег, не падения бирж… И заменил его Маленков. И отвечали письменно и подробно на все мои вопросы. Так что к папе на время стало меньше моих вопросов. Но жить-то ему стало страшнее. Ведь за мои вопросы других любопытных тогда ещё "сажали" в тюрьмы.

Но у меня папа герой. Он не дрогнул. Меня не сёк и не ругал. И не стращал.

Но мне это было трудно сразу объяснить. Вдруг я по своей простоте потребовал бы объяснений чиновников и на это? Ведь по радио говорили, что у нас самая справедливая страна. И самое светлое будущее!

А разве не так? А почему не так? Почему опять советское радио врёт?

Я и не знал, что благодаря Георгию Максимилиановичу, я уже в 3 года был почти всемогущим. Я мог сесть и написать… И мне отвечали, не пытаясь "посадить" меня или папу.

Но я писал не только вопросы чиновникам.

Я сел и написал рассказ, как появился мой шрам под глазом.

Так и оказался описанным мною самим мой самый первый секрет. Хранился он самым надёжнейшим способом моей мамой много лет вместе с моими рисунками и стихами, со школьными дневниками и грамотами…

Раскрытым он оказался уже спустя много лет, когда свои рассказы я начал выставлять в 1997 году на свой первый сайт-самиздат.

Первая интернет-публикация – в 1997 г.

1954-2004 (год 50-илетия полезных идей и Перечня Проблем!)

Вернуться в начало к оглавлению \ к страничке НОВОМОСКОВСК

К международным событиям

К общероссийским событиям

МЭРзости жизни \ Статьи от ДомЖура

Полезные ссылки \ Нормативные акты

Чёрный список \ афоризмы \ новояз \

Календарь архива публикаций \ Другие темы

журналистика Маленкова С.К. \ Статьи Маленкова С.К.

Фоторисунки \\ фотогалереи \ Творчество Маленкова С.К.